В 1943 Рокоссовский стал Человеком года по версии американского журнала «Тайм». «Гитлер довел до катастрофы германскую армию», – это высказывание маршала Константина Рокоссовского. Переведенное на английский язык, с указанием автора, оно фигурирует на обложке американского журнала «Тайм» за август 1943 года, рядом с портретом Рокоссовского.

Еще под Москвой, до нашего первого успешного контрнаступления, корреспондент «Красной звезды» политрук П. Трояновский после беседы с генерал-лейтенантом Рокоссовским попросил его оставить автограф на карте Подмосковья, с помощью которой журналист замысловатым путем добирался до штаба армии. Командарм, улыбнувшись, попросил принести из оперативного отдела карту Германии и на ней размашисто начертал: «…Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье. 29 октября 1941 года». Всю войну Трояновский не расставался с главной реликвией своей полевой сумки. И был крайне огорчен, что в поверженной германской столице не мог предъявить ее маршалу Рокоссовскому. На карте появилась надпись, сделанная другим военачальником: «Удостоверяю, что мы в Берлине. Генерал-полковник М. Малинин, бывший начальник штаба 16-й армии, которой командовал Рокоссовский. 26 апреля 1945 года. Берлин».

5 июня 1937 года на имя наркома обороны СССР Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова пришло из Забайкалья письмо, зарегистрированное секретариатом под номером 19 а. В нем говорилось, что К.К. Рокоссовского, командующего в Пскове 5-м кавкорпусом, стоило бы проверить по линии НКВД, поскольку он «подозревается в связях с контрреволюционными элементами и его социальное прошлое требует серьезного расследования». К тому же, напоминали, Рокоссовский – поляк. Письму дали ход. Следователю оказалось легче сломать ребра, выбить зубы кавалеру трех орденов Красного Знамени, чем определиться, а в чем, собственно, его удобнее всего обвинить. В конечном итоге из обвинительного заключения следовало, что еще в 1916 году, во время службы Рокоссовского в 5-м драгунском Каргопольском полку, его завербовал в шпионы близкий друг, такой же, как он, унтер-офицер, а по совместительству польский агент Адольф Юшкевич, бежавший позднее в Польшу. На судебном заседании Рокоссовский заявил, что в действительности «агент» Юшкевич, геройски сражаясь в рядах Красной Армии, погиб в 1920 году на Перекопе. И сослался на «Красную звезду», которая рассказывала о его подвиге. Заседание военной коллегии отложили, нужный номер газеты нашли…

Однако освободили К. Рокоссовского из «Крестов» и вернули на должность командира 5-го кавкорпуса, с которой он не по своей воле простился, лишь в марте 1940 года. Судьба будущего маршала не оборвалась в мрачных застенках в том числе благодаря позиции С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова, которые с высоты своих новых постов ручались за оклеветанного боевого товарища головой.

В личном деле Рокоссовского о тридцати месяцах, проведенных за решеткой, сказано одним предложением: «Находился под следствием, освобожден с прекращением дела».

В разгар тяжелых боев осенью 1941 к Рокоссовскому на КП приехал командующий Западным фронтом Г.К. Жуков и привез с собой командующего 5-й армией Л.А. Говорова. Обращаясь к Рокоссовскому в присутствии Говорова и его ближайших помощников, Жуков заявил: «Что, опять немцы вас гонят? Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать». Говоря о силах противника, Жуков заблуждался, ибо все танковые дивизии германских войск действовали против 16-й армии Рокоссовского, а против 5-й – только пехотные. Однако Рокоссовский с самым серьезным видом поблагодарил Жукова за возможность поучиться, ибо это еще никому не навредило.

Оставив принявшихся обмениваться мнениями Рокоссовского с Говоровым, Жуков вышел в другую комнату. Спустя несколько минут он влетел обратно, хлопнув дверью, и закричал: «Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удары всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…».

После возвращения из Польши Рокоссовский занял пост заместителя министра обороны. Это его не обрадовало. Политическая сфера, в которой ему в силу своего положения, приходилось вращаться, была ему не по душе. С присущей ему скромностью он возразил, что может просто командовать округом. Но лишенный чуткости и такта Хрущев, усмехнувшись, пояснил, что назначает его на этот пост «для того, чтобы полячишкам нос утереть» (Рокоссовский – поляк по происхождению).

Рокоссовский неустанно в течение всей службы боролся с хамством и дедовщиной в отношениях между военнослужащими. В бытность свою командиром 15-й кавалерийской дивизии, расследуя факты грубого обращения с подчиненными и даже рукоприкладства, он 23 ноября 1934 издал приказ, в котором отмечалось, в частности, следующее: «Каждый командир и политработник обязан знать, что нет худшего в Красной Армии преступления, кроме измены и отказа от службы, как рукоприкладство, матерщина и грубость, т.е. случаи унижения достоинства человека, человека, призванного в армию, которому дано оружие, который носит почетное звание красноармейца, защитника Советской Родины, - и что может быть почетнее этого?»