Существует знаменитая фотография победного 1945 года, на которой мы видим Верховного Главнокомандующего в окружении своих военачальников-победителей. Именно эту группу людей народная молва навеки «окрестила» Маршалами Победы. Выделю троих, кто, на мой взгляд, в наибольшей мере соответствовал званию великого полководца земли русской, кто полностью соответствует ранее принятыми нами критериями оценки. Я имею в виду Маршалов Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского, Александра Михайловича Василевского и Георгия Константиновича Жукова. Ими я думаю закрыть, хотелось бы навсегда, славную галерею великих русских полководцев. Хотя есть, и не безосновательные, предположения, что Великая Отечественная война 1941-1945 годов не станет последней в истории страны моей, моего народа. Хочу сразу же ответить, по крайней мере, на три вопроса, которые обязательно должен задать заинтересованный читатель. Почему я полностью проигнорировал героев Гражданской войны и локальных конфликтов 20-40 годов? Почему исключил самого Верховного Главнокомандующего армии победительницы И.В. Сталина? Почему именно эти три персоналии из целой плеяды блестящих военачальников Великой Отечественной войны? Выбор мой, конечно, субъективен, но постараюсь защитить свою позицию.

Действительно, за период между двумя мировыми войнами Россия, перенесла тяжелейшую, кровавую гражданскую войну, участвовала практически непрерывно в целой серии военных конфликтов и локальных войн. Невозможно поверить, что в них не явились миру талантливые военачальники и полководцы. Конечно, они были. Мы долгое время прославляли имена красных полководцев Фрунзе, Буденного Ворошилова, Чапаева, Щорса, Котовского. Потом к ним присоединились забытые Блюхер, Тухачевский, Уборевич и другие. Их было много выходцев из всех слоев русского общества. Бывшие унтера, офицеры, генералы, а то и просто гражданские по сути люди воевали дерзко, умело, необычно, устанавливая новую власть на русской земле. Они действительно оставили значительный след в истории военного искусства. Потом вдруг выяснилось, что это никакие не народные герои, а гонители, мучители народа, запятнавшие себя кровью невинно замученных офицеров, казаков, крестьян тамбовщины, кронштадтских матросов, да и просто обывателей. Само собой, их сразу лишили военных и профессиональных талантов. На смену им явились носители «белых риз» Белого движения, боровшихся за святую Русь против сатанинского красного воинства. Начали прославлять новых героев так же безудержно, неуемно, создавая новые мифы, воздвигая памятники и музеи. Спору нет, талантливыми военачальниками показали себя генералы Деникин, Юденич, Май-Маевский, Слащев, Каппель и другие. Печально лишь то, что они, как и красные полководцы, проливали кровь русских людей, с одинаковым ожесточением уничтожая и правых и виноватых. Да и как их можно различить, если у каждого была своя правда. Я не буду и не могу осуждать этих людей, воевавших за свою правду со своим народом, но считаю, что гражданская война уже по своей сути не может дать великого полководца земли русской. Это главный, так сказать моральный аспект.

Но и в сугубо профессиональном плане есть большие сомнения. Гражданские войны, войны специфические, нередко нарушающие все каноны военного искусства. Что приемлемо и приносит успех в гражданской войне, зачастую вредно и не допустимо в так называемой правильной войне. А значит, полководцы гражданской войны чаще всего оказываются не на высоте положения в других войнах. Как известно, в гражданскую войну боевые действия в основном велись без фиксированной линии фронта, по коммуникациям, отдельным районам и населенным пунктам. Одни и те же подразделения, части и даже соединения могли воевать то на одной, то на другой стороне. Целые казачьи полки переходили на сторону красных, а у Колчака под красным знаменем сражались полки воткинских рабочих. Военачальники нередко добивались успеха не за счет глубоких военных знаний, стратегических, тактических приемов, а вопреки, за счет революционного или контрреволюционного порыва масс, алогичных, порой авантюрных решений командиров. Великая Отечественная войны наглядно показала профессиональную слабость, а то и беспомощность былых кумиров. Некоторые из них, как Ворошилов, Тимошенко еще останутся в обойме представителей Ставки на фронтах, но это будут скорее политические контролеры, чем полноценные в профессиональном плане участники, руководители операций, как, например, Жуков и Василевский.

То же самое можно сказать и о военных конфликтах на КВЖД, у озера Хасан, на реке Халхин-Гол, и даже о войне с Финляндией. Там командиры всех степеней безусловно приобретали бесценный боевой опыт, но развить по настоящему талант военачальника, полководческое мастерство не могли по самому масштабу и времени боевых действий. Все выше сказанное, кстати, характерно для любой страны, любой армии мира. Вот краткий ответ на первый вопрос.

Что касается И.В. Сталина, то его я исключил отнюдь не из-за тех обвинений, которые ему предъявляют вот уже более 50 лет антисталинисты всех стран и народов, в том числе, самые активные наши доморощенные «правдорубы». Об этом можно говорить много и долго, но я очень кратко постараюсь доказать их неправоту, касаясь только военной составляющей обвинений, без политических и моральных аспектов. Хотя отделить Сталина от политики невозможно, ибо, прежде всего и в основном, это гениальный политик.

Начнем с того, что Сталина обвиняют в недостаточном внимании к вооруженным силам, обороноспособности страны. По-моему, это уж несусветная глупость. Достаточно вспомнить первую мировую войну, которую Россия начала, не имея возможности произвести ни одного мотора. Сталин за 20 лет из ничего создал тяжелую индустрию, машиностроение, а значит и оборонную промышленность, способную к началу войны производить самые современные танки, самолеты, подводные лодки и далее по списку. Правда, оставались проблемы со средствами связи, но это, как и дороги, наша вечная русская беда. Хороших дорог и средств связи нет до сих пор. Во времена сталинизма появились тысячи высококвалифицированных рабочих, инженеров, ученых. 400 тысяч выпускников ремесленных училищ стали резервом, который обеспечил беспрерывную работу заводов, ковавших оружие победы. Сотни вновь открытых военных училищ и академий начали готовить командные кадры для армии и флота. К сожалению, не успели. Ни один вопрос, связанный с обороноспособностью страны не решался без прямого участия Сталина, будь то военная доктрина, мобилизационная готовность, боевая подготовка, производство образцов вооружения и военной техники. Причем, это была не пустая болтовня большого руководителя, а профессиональная конкретная работа с жесткими сроками и ответственностью за их срыв.

Мы сейчас часто слышим, что делалось это путем нечеловеческого напряжения народа. А какой в то время, при тех исходных возможностях можно было найти путь? Еще в 1929 году 80% крестьянских хозяйств пахало деревянной сохой, и через десять лет этой стране надо было встретить невиданный по мощи удар практически всей индустриальной Европы. Да нынешняя «человеколюбивая», высоколобая власть за такие же 20 лет, имея несравнимые стартовые возможности, не сделала и тысячной доли того, что сделали «недоучка Сталин» со своими «полуграмотными наркомами». Сейчас иголки собственной не придумали, а все новинки еще из советских, даже сталинских заделов. Из года в год одна болтовня про инновации и нанотехнологии, невосполнимая потеря квалифицированных кадров, полная безответственность министров, депутатов и прочих власть предержащих. Одна болтовня. Гладкая, уверенная, с нахмуренными бровками, но болтовня. Только в страшном сне можно себе представить, что бы стало со страной в 1941 году, если бы у руля стояла нынешняя власть.

Сталина обвиняют в нанесении невосполнимых потерь командному составу Красной Армии во время репрессий 30–40-х годов. Сейчас многие исследователи доказывают, что жертвами репрессий стала чуть ли не половина командного состава. Между тем, ныне рассекреченные документы показывают, что истинное число репрессированных командиров (с учетом восстановления в кадрах. — С.К.) для 1937 года составляет около 7,7%, а для 1938 года — около 3,8% от их списочной численности. Самый сильный удар был нанесен по высшему командному составу, но если уйти от нравственно-моральных оценок и сугубо профессионально оценить способности репрессированных высших военных руководителей, то отнюдь не факт, что они на голову превосходили всех тех, кто вскоре был реабилитирован или не подвергался репрессиям. Скорее, наоборот. Для примера приведу мнение прославленного советского полководца И.С. Конева о том, что по-настоящему принести пользу нашей армии мог только командарм 1-го ранга И. Уборевич. Остальные, включая так поднимаемого на щит Тухачевского, ничем бы не проявили себя в прошедшей войне. Думаю, маршал Конев был прав. Война, так, в сущности, бывает во всех армиях мира, вырастила своих полководцев. Это факт. Кадровая же проблема возникла из-за непродуманного, и, прежде всего военным руководством, расширения Вооруженных сил. В 1928 году армия выросла с 548 до 940 тыс. человек. В 1936 году, по инициативе того же Тухачевского выросла до 1,4 млн. человек, а система командирской подготовки находилась в зачаточном состоянии. Для этого не хватало просто грамотных людей. Армия росла не по дням, а по часам, и к 1941 году насчитывала 4,5 млн. человек. С 1 января 1939 года по 1 марта 1941 года было сформировано 11 стрелковых и не менее 50 танковых дивизий. К июню было 303 дивизии. Но что толку! Когда грянула война, 84 из них находились в стадии формирования, а общий некомплект командиров составил 204 тыс. человек. Вдумайтесь в эту цифру! Командиры же, получившие назначения в созданные после 1940 года части, находились на новых должностях меньше года. Командный состав с высшим образованием составлял 2,95%, а запаса — 0,2% от общего числа. Более 2 млн. красноармейцев служили к весне 1941 года менее года. Да и то большей частью занимались обустройством, в том числе и на западной границе. Ни один военачальник даже не попытался доложить Сталину, что они объективно не успевают в должной степени обучить войска, подготовить штабы и командиров. Так что начали мы войну сопоставимой по численности и вооружению с противником, но совершенно неподготовленной в кадровом, а значит боевом отношении армией не только и не столько из-за сталинских репрессий.

Сталина обвиняют в том, что, зная точные сроки начала войны, он не поверил разведчикам, и сразу поставил армию на грань поражения. Началось это еще с Хрущева, рассекретившего так сказать(?) хорошего, но далеко не единственного из хороших разведчика Рихарда Зорге и его донесений о дне начала войны. Между тем, рассекреченные сейчас документы утверждают, что советская разведка вообще оказалась не на должной высоте.

Да, данные о разработке плана «Барбаросса» были по линии органов госбезопасности получены Сталиным уже через десять дней после подписания его Гитлером. Это поражает воображение, но что конкретно предусматривал этот план, так и не стало известно до самого начала войны. 31 января 1941 года фельдмаршал Вальтер фон Браухич подписал директиву по стратегическому развертыванию, но она тоже оказалась недоступной для советских разведслужб. Гитлер, как стало известно, неоднократно менял сроки нападения на Советский Союз, называя даты 15 апреля, 1, 15, 20 мая, 15 июня. Все эти сроки проходили, а война не начиналась. Кстати, наступление вермахта на Францию он переносил 38 раз. Кроме Гитлера точной даты 22 июня не знал никто не только в СССР, но и в Германии. Так разрекламированное донесение Зорге, к сожалению, оказалось фальшивкой, сфабрикованной в хрущевские времена. Как и якобы обещание Берии стереть в лагерную пыль всех этих провокаторов разведчиков, предупреждающих о войне. Кстати, Берия 16 июня, несмотря на информацию нашего посла в Берлине Деканозова о согласии Германии вступить в переговоры, с санкции Сталина фактически перевел подчиненные ему Пограничные войска в полную боевую готовность. Только 10 июня немецкое военное командование узнало точный срок начала боевых действий и отдало приказ о дне «Д» операции «Барбаросса». Но и в нем говорилось о возможности переноса наступления. Сталин узнал об этом где-то 13 июня возможно из данных британского радиоперехвата, но можно ли было этому верить на 100%? Наши летчики доносили об угрожающем передвижении войск, и уже 18 июня Сталин дал указания о приведении войск первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Директива Генштаба была направлена в войска, но как ее выполнили? Кстати, мы почему-то не обращаем внимания на одну фразу из знаменитой директивы №1 от 22 июня, где четко говориться: «Быть в полной боевой готовности». Это, по меньшей мере, значит, что войска уже были в полной боевой готовности, а не приводились. Стало известно, что на суде бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов заявил, что 18 числа была директива, но он ничего не сделал для ее исполнения. Сейчас открылись документы, подтверждающие наличие такой директивы. Предвоенные приказы Прибалтийского и Киевского военных округов четко свидетельствуют о том, что их командование выполняло специальное указание из Москвы. Флоты доложили о приведении в боевую готовность уже 19 июня!

Не лучше обстояли дела и с определением мест сосредоточения основных сил вермахта и направлении их главного удара. Осенью 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Мерецков докладывают Сталину: «Документальными данными об оперативных планах вероятных противников, как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает». Весной 1941 года уже при начальнике Генштаба Жукове этот доклад повторяется слово в слово. В Наркомате обороны отсутствовала ясность и относительно численности немецких войск вообще и у наших границ. Она постоянно завышалась, так что Сталин и высшее военное командование психологически привыкло с ситуацией концентрации войск противника.

Наконец, сейчас появилась возможность познакомиться с личным письмом Гитлера Сталину от 14 мая 1941 года, в котором он отвергает возможность войны и в частности пишет: «Уверяю Вас честью главы государства, что это не так… Я хочу быть с вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет об одном месяце. Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов…». Не думаю, что Сталин полностью поверил Гитлеру, но все-таки это было конфиденциальное письмо главы государства, что по всем понятиям значит многое.

Конечно, вина Сталина в том, что война для нашей армии, страны началась все-таки внезапно, и это привело к первым жестоким поражением, есть. Но так ли уж она безусловна? Да и военным давно пора принять часть этой вины на себя и перестать все валить на вождя. Многие из них, начиная от командира отделения до командующего войсками округа, не выполнили своих прямых обязанностей. Призыв Сталина не поддаваться на провокации не снимает с них ответственности за полную, порой преступную, расхлябанность, безответственность и бездеятельность накануне и в начале войны. Сами участники войны в один голос говорят, что чувствовали, знали о скором начале войны. Но почему тогда отдавались приказы отвести танки в парк на парко-хозяйственный день, сдать снаряды на склад? Почему где-то артиллерию оставили без тяжелых тягачей, а где-то сливалось горючее из баков самолетов? В некоторых стрелковых дивизиях больше половины офицеров убыло в отпуск. И это после прямых указаний о приведении в боевую готовность. Почему, несмотря на четко установленный факт сосредоточения немецких самолетов на аэродромах передового базирования командующий ВВС Западного округа генерал Копец, лично убедившийся в этом, отдает более чем странный приказ о разоружении самолетов передового базирования, снятия с них боезапаса, отправления летного состава по домам? Да и сам командующий округом Павлов в ночь перед войной с удовольствием смотрел мольеровского «Тартюфа» в театре? Чтобы не быть голословным, приведу всего лишь одно донесение военной контрразведки уже Юго-Западного фронта №36137 от 1 июля 1941 года: «В городе Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника. Командир 87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк». И в этом виноват Сталин?

Что касается реакции Сталина на первые донесения с фронтов, то она тоже вполне объяснима. Он, конечно, знал, особенно после событий на Халхин-Голе и Финской войны, что Красная Армия еще далека от совершенства, но верил своим военачальникам, убеждавшим его в готовности устоять под ударами вермахта даже при худшем развитии событий. Приведу в этой связи лишь цитату из воспоминаний наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Это, к сожалению, касалось не только авиационных частей и соединений.

Сталина обвиняют в том, что в самые критические дни 1941 и 1942 годов своими приказами №270 от 16.8.41 г. и №227 от 28.7.42 г. «Ни шагу назад» окончательно запугал войска, подорвал их веру в справедливость. Первый приказ еще может вызвать какие-то сомнения. Все-таки не могут быть все 5,5 млн. пленных предателями. Но были же Власов и иже с ними. Так что бороться с массовой, панической, безнаказанной сдачей в плен можно было только такими жесткими мерами. К сожалению, у нас по-другому нельзя. Да и когда начинаешь знакомиться с документами незаслуженно репрессированных людей, порой становится неловко. Приведу лишь один пример. Наши «правдорубы» очень часто в последнее время вспоминают генерал-лейтенанта И.А. Ласкина. Доказывают, что он был едва ли не самым талантливым, лучшим полководцем героических оборон Севастополя и Сталинграда, но репрессированный Сталиным, едва не погиб в лагерях. Иван Андреевич действительно воевал достойно, блестяще руководил, например, группой пленения самого Паулюса. Но почему попал в заключение аж на 9 лет? Документы это проясняют. Оказывается, после выхода из окружения в октябре 1941 года он не рискнул доложить, что был в немецком плену. Более того, уже 1943 году нашлись свидетели, видевшие Ласкина не просто в плену, а в дружеской беседе с немцами. Скажите оговор, заслуженный генерал, герой войны. Но и Власов был заслуженный генерал, герой битвы за Москву. Конечно, судьба генерала Ласкина и тысяч других трагична, но великая война без трагедий не бывает. Что касается приказа «Ни шагу назад», штрафных рот и батальонов, то основная масса фронтовиков не только приняла его с пониманием, но и была уверенна в его своевременности и необходимости. К сожалению, эта основная масса давно ушла от нас в мир иной, а оставшиеся в живых просто не в состоянии противостоять армии воинствующих «правдорубов» современного разлива.

Сталина обвиняют в том, что, будучи в военном отношении дилетантом, он стал во главе Красной Армии, воевал по глобусу, устилая поля сражений бессмысленными жертвами, да еще к знаменательным датам. Это продолжается отрыжка так называемой хрущевской оттепели. Да, у Сталина были серьезные стратегические просчеты и ошибки в начале войны. Я о них скажу ниже. Но все, без исключения, командующие фронтами, руководители наркомата обороны, Ставки ВГК отмечают высочайший профессионализм и способности Сталина, как военачальника, Верховного Главнокомандующего. Особенно, начиная с 1943 года. Почитайте воспоминания Жукова, Василевского, Конева и далее по списку. Документы же без труда доказывают требование Верховного Главнокомандующего избегать излишних потерь и не приурочивать окончание операций к каким-нибудь датам. Как раз наоборот, многие его подчиненные в нашем извечном русском желании угодить начальству, грешили этим. Приведу лишь одну цитату из указаний Сталина Жукову во время штурма Берлина на доклад, что тот не успевает к 1 мая взять город: «Ну что же, пока не сообщим. В это Первое мая все и так будут в хорошем настроении. Позже сообщим. Не надо спешить там на фронте. Некуда спешить. Берегите людей, не надо лишних потерь. Один, два, несколько дней не играют большой роли».

И все-таки есть моменты в военной биографии вождя, которые, мне кажется, не дают нам права поставить его в ряды великих полководцев земли русской. Прежде всего, это то, что Сталин все-таки лично не предложил и не разработал ни одной стратегической операции. Их предлагали и разрабатывали командующие фронтами, Ставка. Он лично со знанием дела утверждал или не утверждал эти планы. Но все-таки утверждал, а не разрабатывал. Не говоря уж о личном руководстве войсками, боевыми действиями. Я в свое время поставил верховных главнокомандующих — руководителей страны Ивана Грозного и Петра I в число великих полководцев. Но те как раз лично разрабатывали планы военных кампаний, крупнейших сражений, операций и непосредственно руководили ими. К примеру, взятие Казани или Полтавская битва. Не могу не сказать и о серьезных ошибках, допущенных именно в военной сфере Сталиным накануне и в начальный период войны, хотя их в полной мере должны разделить с ним и многие будущие маршалы победы.

Советское военное руководство неправильно сформулировало содержание начального периода войны, определив его как «период времени от начала военных действий до вступления в операции основной массы вооруженных сил». Немцы же сразу ударили огромной массой основных сил. Советское военное руководство неправильно оценило противника, его боевые возможности, особенно возможности ударной авиации, оперативных объединений танковых и механизированных войск, не вскрыло замысел и характер его действий. В частности ожидало главный удар на Юго-Западном направлении. Сталин согласился с военными.

Уже в ходе войны, именно Сталин отказался утвердить предложение Ставки об отводе войск Юго-Западного фронта из Киевского укрепрайона, понадеявшись на обещание командующего Брянским фронтом генерала Еременко «разбить собаку Гудериана». Это привело не только к трагедии Юго-Западного фронта (сотни тысяч пленных и потеря Киева. — С.К.), но и к последующей трагедии Западного фронта (те же сотни тысяч пленных и непосредственная угроза Москве. — С.К.). Именно Сталин не правильно оценил стратегическую обстановку начала 1942 года, и весенне-летняя кампания также привела к трагическим результатам. Справедливости ради, хочу сказать, что это не было чисто волюнтаристским решением Имевшиеся у Сталина данные стратегической разведки, в том числе английской и французской, говорили о полной деморализации врага, его крайне тяжелом положении. Например, 29 ноября 1941 года министр по делам вооружений Фриц фон Тодт прямо заявил Гитлеру: «Мой фюрер, войну надо немедленно прекратить, поскольку в военном и экономическом отношении она уже проиграна. А командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Рунштедт предложил отойти на границу с Польшей и заключить мир с СССР. В Ставке таких сведений не было, а у Сталина были. Шапошников, Василевский, Жуков, конечно, справедливо пытались уговорить Сталина отказаться от широкого наступления по всему советско-германскому фронту. Но ведь от некоторых наступательных операций отказываться было просто невозможно. Как можно после трагической для города голодной зимы отказаться от попытки прорыва блокады Ленинграда? Как можно отказаться от попытки спасти Севастополь, уже высадив на Керченский полуостров целую армию? Хотя, остальные операции, особенно под Харьковом, проводить не стоило. Проблема в том, что к лету 1942 года, даже сосредоточив основные силы только под Ленинградом и в Крыму, мы все равно не добились бы успеха. Армия, ее штабы, командиры и солдаты еще не научились воевать так, чтобы побеждать любого врага.

Вот почему я не решился вставить И.В. Сталина в наш список великих полководцев земли русской. Это ни в коей мере не умаляет его достоинств, как Верховного Главнокомандующего армии страны-победительницы. Хочу в этой связи подчеркнуть не раз повторяемую мною мысль. Главная причина наших поражений начального периода войны кроется не столько в просчетах Сталина, сколько в недоработках, в том числе и по объективным причинам военного руководства, отсутствия боевого опыта, умения и мастерства всех бойцов Красной Армии — от солдата до маршала. Будь мы сто раз предупреждены и изготовлены к нападению агрессора, немцы все равно бы нас били. Конечно, не с такими потерями, но били. И начали мы побеждать, когда научилась воевать армия, когда вся страна превратилась в единый, могучий организм, работающий на победу. И вообще, надо, наконец, определиться и обывателю, и президенту в своем главном отношении к Великой Отечественной войне не на словах, а на деле. Власть сейчас кричит на всех углах о противостоянии фальсификаторам, заигрывает с немногочисленными оставшимися в живых ветеранами войны, но при этом смотрит сквозь пальцы, а порой поощряет, тех самых фальсификаторов. Средства массовой информации, вся культура за рубежом и, у нас в стране, продолжают издеваться над теми же фронтовиками, доказывая, что воевали лучше всех и выиграли войну штрафники, скрытые антисталинисты и антисоветчики, воевавшие, чаще всего вопреки воле и приказам бездарных командиров. Вся остальная масса — либо подлецы и приспособленцы, либо запуганное политруками и НКВД, водимое теми же бездарными командирами и военачальниками быдло. Сколько было сказано о тенденциозном, фальшивом фильме про трагические сражения за Ржев. Но тому же бойкому мальчику Пивоварову заказывают новый фильм о битве под Москвой, и вся страна смотрит очередную развесистую клюкву про сепаратные переговоры Сталина с Гитлером, про злодея Берию и готовых сдаться на милость врага обывателях. Сколько говорено про напичканную фальшивками и антисоветчиной новую правду о войне от семейного подряда «правдоруба» Правдюка. Но сей семейный подряд продолжает разносить свою «правду» по стране. Уважаю и считаю Никиту Сергеевича Михалкова лучшим современным кинорежиссером страны, но еще до выхода на экраны продолжения его оскароносного фильма могу с уверенностью сказать, что там мы встретимся с героями-штрафниками, бездарными командирами сталинистами, подлецами-энкаведешниками и их приспешниками. Во главе воющей армии и страны главный душитель и губитель всего святого Сталин. И это Михалков, а что уж говорить об остальных обласканных властями и допущенных на все каналы инженерах человеческих душ. Ну, сколько можно врать? Воевал советский народ, уважавший и любивший своего вождя и главнокомандующего, своих полководцев. Пусть по нынешним канонам он многого не понимал, но воевал и победил именно тот, а не придуманный кем-то народ. Без положительной роли И.В. Сталина, сталинистов-военачальников, НКВД, «СМЕРШ» не может быть правдивой истории о войне. Именно поэтому ее так и не могут написать, несмотря на Указ самого президента. Именно поэтому мы не можем толком противостоять и нашим заклятым западным друзьям и собственным «правдорубам», защищая великую победу великой страны. Именно поэтому, несмотря ни на какую пропаганду и ежедневное промывание мозгов, народ не отделяет имя Сталина от Победы!

И третий вопрос. Почему Жуков, Рокоссовский и Василевский, а не кто-то другой из маршалов победы? Ответить на него просто, если внимательно, даже не углубляясь в подробности проанализировать имеющиеся в нашем распоряжении факты. Все трое участвовали и руководили главными победоносными операциями Великой Отечественной войны, будь то битва под Москвой или разгром Квантунской армии. Не случайно Рокоссовский командовал парадом Победы, Жуков его принимал, а Василевский заканчивал войну на Дальнем Востоке. Все трое были министрами обороны. Двое — СССР, третий — Польши. Все трое удостоены звания Героя Советского Союза, награждены орденом Победа и не один раз. Наконец, все трое с начала и до конца войны не имели в своей боевой биографии ни одного поражения, ни одной даже досадной неудачи. Чего не скажешь о других военачальниках. Безусловно, очень талантливыми полководцами были Н.Ф. Ватутин и И.Д. Черняховский, хотя бы потому, что они успешно били немцев еще в 1941 году и далее вплоть до своей гибели. Но и у них были досадные неудачи, в частности во время скороспелого броска на Днепр весной 1943 года, приведшего к поражению под Харьковом и образованию Курской дуги, или немецкого контрудара под Киевом осенью того же года. Талантливый военачальник К.А. Мерецков, но и у него были неудачи в Финскую войну и во время трагедии 2-й Ударной армии. Да и далек он был от основных решающих сражений войны. Оказался ограничен Ленинградским фронтом и такой несомненный талант, как Л.А. Говоров, хотя под Москвой проявил себя выше всяких похвал. Может быть, ярче всех показал себя на конечном этапе войны блестящий полководец И.С. Конев, но невозможно забыть трагедии Западного фронта под командованием Конева осенью 1941 года. Ему под стать И.Х. Баграмян и А.И. Еременко. Это Еременко обещал Сталину разбить «собаку Гудериана». К чему это привело, я уже говорил. Это Баграмян вместе с Тимошенко и Хрущевым настояли на проведение заведомо провальной Харьковской операции летом 1942 года. Маршалы Р.Я. Малиновский и Ф.И. Толбухин все-таки в лучшие свои победоносные годы конца войны были на периферии основной борьбы, да и тяжелый штурм Будапешта, успешный немецкий контрудар у озера Балатон несколько смазывают их безупречную биографию. Вот весьма краткий, но, по-моему, достаточно аргументированный ответ на третий вопрос.

Итак, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, кавалер всех высших орденов страны, зарубежных орденов Константин Константинович Рокоссовский. Начать хочу словами самого прославленного маршала: «Победа! Это величайшее счастье для солдата — сознание того, что помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжкий и благородный, выше которого нет ничего на земле!» Много ли людей с сердечной искренностью могут произнести такие высокие слова? Наверно, нет. А маршал Рокоссовский мог, и мы верим в его искренность. Вообще, Рокоссовскому верили все. Он единственный из сталинских маршалов, к которому никогда не было претензий ни у махровых патриотов монархистов, ни у коммунистов, ни у либералов всех мастей. Одним импонировала большевистская твердость и незыблемость убеждений. Другим — биография мученика сталинского террора. Но те и другие оказывались под несомненным обаянием самой личности Рокоссовского, его характера, поведения, отношения к людям. И это уже Божий дар, который мы считаем одним из наших критериев. Вообще Божий дар, врожденный талант особенно ярко проявился и стал, пожалуй, главным критерием для трех наших героев, в том числе и Рокоссовского, хотя бы потому, что все они родились, воспитывались в семьях, не имеющих никакого касательства к военной среде, и с детства даже не мечтали о военной карьере. Они, как миллионы мужчин в суровую годину просто пошли защищать родину, и только под смертоносным огнем, в суровых, грязных, утомительных, голодных и холодных боевых буднях почувствовали истинное призвание. Думаю, именно Божье провидение, данный Богом талант и вывел их на дорогу будущей бессмертной славы.

Родился наш герой 21 декабря 1896 года в семье железнодорожного машиниста Ксаверия (Константина) Войцеха Рокоссовского. Родился то ли в Великих Луках, то ли в Варшаве. Сам Рокоссовский в разных анкетах называл разные города. Деталь вроде бы несущественная, но сейчас в Великих Луках стоит памятник Рокоссовскому, а в Варшаве не было и нет! Воспитывался он, повторяю, в сугубо гражданской, довольно обеспеченной семье в Варшаве, учился в престижном католическом училище до тех пор, пока в 1911 году не умерла мать — русская по происхождению и менталитету, а в 1914 году не погиб в катастрофе отец. Несмотря на попечительство дяди с учебой пришлось закончить и пойти работать на чулочную фабрику, потом в каменоломню. Важно отметить, что стараниями матери семья была скорее русской, чем польской. В ней не только говорили, но и думали по-русски. Особенно маленький Костя, которому мать без труда привила любовь к русскому языку, русской земле, русской литературе, русской культуре. Чего не скажешь о сестрах Елене и Марии, которые по жизни так и остались более полячками. Помог Косте стать по настоящему русским человеком, как это и не удивительно, и родной дядя Александр Рокоссовской — ярый русофил, в отличие от многих родственников, друзей и соседей семьи Рокоссовских. Именно дядя впервые посадил племянника на коня и сделал из него начинающего кавалериста. Именно дядя затронул в душе Константина первые военные струнки. А дальше уже начал проявляться во всю силу самобытный талант будущего полководца. Скажу лишь о нескольких необычных поступках, которые мог совершить только отмеченный Богом человек.

Начну с того, что и в армию он попал необычно. За три года до призывного возраста юношу добровольцем сразу приняли в выдвигающийся на фронт 5-й Каргопольский драгунский полк. Летом 1914 года, когда все полки были полностью укомплектованы кадровыми бойцами, это трудно представить. Да еще в полк, идущий на передовую. Своим ростом, статью, прекрасной выездкой и стрельбой юноша поразил видавших виды кавалеристов. Первый же его подвиг тоже не менее поразителен. В разведывательном разъезде он неожиданно для товарищей переодевается в гражданское платье, пробирается в самую гущу врага и добывает так необходимые сведения. Наградой стал первый Георгиевский крест. И это в 18 лет. А его невероятный поступок в бою с колчаковцами около Ишима. Краском Рокоссовский ворвался со своим эскадроном на позиции артиллерийской батареи и закричал: «Разворачивайте орудия и бейте по белякам! Будете стрелять — будете жить! Или — или!» И батарея повернула орудия. Невероятно, но факт.

22 июня 1941 года Рокоссовский вопреки всем правилам, приказам и директивам, на свой страх и риск, вскрывает центральные склады Наркомата обороны и полностью доукомплектовывает корпус всем необходимым. К тому же конфискует весь гарнизонный автомобильный парк. За это можно было лишиться головы, но корпус встретил врага во всеоружии и сразу начал бить его. И не просто бить, а опять вопреки указаниям растерявшегося руководства, приказавшего сходу контрударом остановить врага. Рокоссовский не мог бросать в атаку необстрелянных бойцов и решил остановить немцев по-своему. Опять же с риском не только своей репутации, но и для жизни. Он посадил весь корпус в засаду и расстрелял в упор артиллерией наступающих, зарвавшихся немцев. Выскочившие из укрытия танки и пехота завершили разгром. Победителей не судят, и начальство простило Рокоссовскому самоуправство. Приняв командование 16-й армией, Рокоссовский первый, несмотря на строжайшие запреты, выдвинул тогда еще сверхсекретные «Катюши» фактически на прямую наводку и их огнем обеспечил успех всей операции. А его невероятный шаг перед наступлением на Сухиничи? До немцев довели, что штурмовать город явился не только генерал Рокоссовский, но и вся его 16-я армия. Немцы к тому времени уже знали, что это за сила и просто ушли из города. Каково! А х