Сегодня Юрий Викторович возглавляет в Законодательном собрании области комитет по делам ветеранов, общественных организаций и молодежной политике, а также является региональным координатором партии «Единая Россия» проекта «Историческая память».

Семейная тактика

Талантливый тактик и командир, он выжил сам и сумел сохранить жизни солдатам и офицерам, с которыми за два года осуществил в Афганистане более 50 боевых спецопераций с минимальными потерями. И все эти годы рядом с ним была верная жена и подруга Алла Кузнецова. Переезды, разлуки, одиночество, ситуации, когда жизнь ее детей была под угрозой.

Она все это вынесла ради любимого, и сегодня, оглядываясь назад, призналась «АП»: «Если бы можно было вернуть прошлое, я бы не изменила в нашей жизни с Юрой ни одного дня».

16 октября 1966 года курсант ДВОКУ закружил студентку Благовещенского пединститута в своем первом офицерском вальсе, который продолжается уже 43 года. В ноябре следующего года они поженились, а через 9 месяцев и три дня на свет появился их первенец Виктор. Тогда Алла дала себе слово: куда бы судьба ни забросила мужа-офицера, она не оставит его никогда. И уже через два года умывалась слезами в неизвестном никому Болграде, когда стояла с малышом посреди чужого украинского городка и не знала куда податься: телеграмма до мужа не дошла. А потом, когда приходилось оставлять кровинку в отдаленном поселке за несколько километров — там в круглосуточном садике было единственное место, которое выделили молодой учительнице.

— Сколько пережито всего, даже не могу вспоминать без слез, — в глазах Аллы Кузнецовой одновременно читались и тревога, и радость. — Его сутками, месяцами не было дома. Как-то дали выходной. У нас к тому времени уже второй сынишка родился. Я говорю: «Все, одевайся, сейчас пойдем в город». А Юра: «Зачем?» — «Пусть все увидят, что у меня муж есть, а у моих сыновей — отец». Мы нарядились и весь день с детьми гуляли по городу. Папа с нами — для нас это была такая радость!

Командировка на войну

В тот год только трех выпускников академии им. Фрунзе направили в Афганистан. В их числе был майор Кузнецов. Ему определили должность зам. командира парашютно-десантного полка, который дислоцировался в Фергане. Но командующий ВДВ сообщил: «Поедете в полк, получите квартиру, затем съездите в Афганистан на две недели». Две афганские недели растянулись более чем на два года.

В марте 1981-го Юрий Викторович принял командование полком. 345-й отдельный парашютно-десантный выполнял несколько задач. Одна из них — охрана аэродрома Баграм. Этот аэродром был самым крупным в Афганистане. В отличие от Кабульского он мог принимать любые типы самолетов, включая большие транспортные.

— Один из наших батальонов постоянно был задействован на охране аэродрома. Его личный состав жил в землянках, — рассказал ветеран боевых действий. — Командовал этим батальоном Александр Лебедь, в то время капитан.

От формирований мятежников можно было ожидать нападений в любую минуту. Душманы подходили близко к аэродрому, пытались взорвать склады с боеприпасами, обстреливали позиции наших войск. Приходилось вступать в огневой бой. Люди находились в постоянном напряжении.

Другой важной задачей полка было участие в операциях по уничтожению формирований мятежников.

— Все снабжение осуществлялось по воздуху. К нам постоянно из Ферганы летали самолеты. И у меня был закон: в каждом подразделении составлялись списки, которые потом объединяли в общеполковой, и раз в квартал каждый счастливчик, кто не уходил на операцию, мог слетать на свидание к жене в Фергану. За два года у меня в полку не распалась ни одна семья! — с гордостью говорит Кузнецов.

А некоторые даже прибавились. Например, у самого Юрия Викторовича. Аллу многие отговаривали: «У вас уже есть двое детей. Муж может погибнуть, останешься с тремя сиротами». Но она никого не слушала. И муж ее поддержал. Только ради огромной любви можно было решиться на такой шаг.

— Через неделю мне звонит командующий округом: «Я слышал, что у тебя сын родился? Разрешаю на два дня слетать в Фергану». Я не помнил себя от счастья. Вернулся, а в полку комиссия из Москвы — человек 20!

Заглянул к Паше Грачеву (экс-министр обороны России. - Прим. авт.), он у меня замом был, а его уже проверяющий «пытает».

За свидание с любимой Кузнецова тогда чуть с должности не сняли.

Испытание Панджшером

В феврале Юрий Кузнецов ушел на очередную спецоперацию — ту самую, за которую он впоследствии получит Звезду Героя. Больше месяца жена с двумя старшими сыновьями и младенцем на руках жила в полной неизвестности: увидит ли она когда-нибудь еще своего мужа или нет? Она ждала и верила: он обязательно вернется.

Это была Нижрабская операция. Ее успех дорого обошелся. Группировка советских войск получила приказ занять крепость Махмуд-Раки. Когда выполнили боевые задачи, стали выдвигаться назад по узкому ущелью.

— Около двенадцати ночи мне по рации поступила команда: «Возвращайтесь назад. Полк завести в крепость под охрану, а с одним батальоном пересечь Панджшерский мост. Там зажат душманами и ведет бой зенитный дивизион, которому необходимо оказать помощь», — вспоминает подробности Юрий Викторович. — Я при себе имел только один пистолет. Тогда начштаба Владимир Бородавкин (он потом был военкомом области) отдал мне свой бронежилет и каску. Он принял командование полком на себя, а я дал команду разведроте, которая уже была в Баграме, немедленно выйти нам навстречу и с батальоном пошел на выручку своим.

Совместными действиями подразделения полка выбили душманов из населенного пункта. Всю ночь вывозили убитых и раненых, искореженную технику. К утру задача была выполнена. По прибытии в Баграм Кузнецов доложил в штаб армии о выполнении поставленной задачи. Там поначалу даже усомнились в докладе. Для проверки выслали самолет-разведчик.

Только после ознакомления с результатами аэрофотосъемки в штабе отпали все сомнения.

Молоко от афганцев

— Когда он вернулся и сообщил, что все нормально, я уже была без молока... На смеси у Сашеньки началась аллергия. Ребенок страдал. Я не знала, что делать...

От воспоминаний пережитого голос Аллы Максимовны задрожал. Рассказ продолжил Юрий Викторович:

— Сказал ей тогда: не плачь, привезу я тебе молока. Поехал к афганцу, командиру полка, с которым вместе участвовали в Нижрабской операции. «Так вот и так, полковник, выручай». — Он дал мне французские карточки.

Когда я принес в полк импортные смеси, мои офицеры возмутились: «Юрий Викторович, да вы что?! Сколько уже военнослужащих пострадало: поехали в Союз, дали детям жвачку — и дети гибли».

Что делать? Вызвали военврача. Тот, не распаковывая, осторожно проколол банки, набрал в шприц сухое молоко. А проверять-то на ком? В округе даже кошки ни одной нет. Кузнецов махнул рукой: «Размешивай. На себе проверю». Смеси оказались хорошие — без «сюрприза». Алла могла смело давать их малышу. С каждым очередным бортом комполка отправлял из Афгана в Фергану партию детского питания. Так с помощью афганских друзей кормили сынишку до осени 82-го, пока не закончился срок боевой командировки.

Под аккомпанемент канонады

В сентябре Кузнецов прибыл в город-герой Тулу на должность замкомандира воздушно-десантной дивизии.

— Комдив спрашивает: «Где ваша семья?» «Вон, — говорю, — на лавочке сидит». Он строго: «Значит, так: квартир у нас нет. Будете жить на учебном центре». А учебный центр находился в тридцати с лишним километрах от города. Там каждую ночь идет корабельная и артиллерийская стрельба — испытание пушек, а днем солдаты стреляют из автоматов и танков на полигоне. На возражение, что ребенок -искусственник и ему каждый день нужно свежее молоко, комдив отрезал: «Там есть буфет!» Приезжаем. Молока нет — все бутылки оказались прокисшими. Сына кормить нечем. Тут еще началась канонада...

Младший Кузнецов своим голодным криком заглушал артстрельбу.

Выдержать такое оказалось не под силу даже боевым офицерам. В ту ночь в гостинице при полигоне никто не смог уснуть. С рассветом замкомполка погрузил в машину вещи и прибыл с семьей в штаб дивизии. Семейство на две недели поселили в чужой квартире, хозяева которой уехали в Германию.

— Я пошел к главе города, объяснил ситуацию. Он говорит: «Пятикомнатную квартиру не дам, а трехкомнатная есть». Гражданский человек меня понял, а комдив, который посылал людей на войну, даже не попытался, — Юрий Викторович в сердцах махнул рукой. — Если даже я — старший офицер, награжденный званием Героя Советского Союза, на личном примере не раз сталкивался с полным равнодушием, что говорить о тех, кто не имел высоких званий, стал инвалидом или о престарелых родителях и вдовах погибших воинов, за которых некому постоять...

Бесконечные переживания за мужа и детей дали о себе знать. Когда Кузнецовы прибыли в Белогорск, жена тяжело заболела. Аллу положили в военный госпиталь в Хабаровск. Диагноз звучал как приговор. Младшему сыну было всего десять. Юрий Кузнецов от горя стал резко слепнуть. Из многоцветного мира перед глазами была только узенькая размытая полоска. От жены, которую готовили к сложнейшей операции, все скрывали.

Его под руки завели к ней в палату сестра и сын. Он протянул букет роз и лег на соседнюю кровать, потому что не мог даже сидеть от сильной боли.

— Юра, зачем ты приехал? Ты же можешь навсегда ослепнуть?! — Алла не могла сдержать слез и радости, и горя одновременно.

— Если бы я не приехал, то никогда бы себе этого не простил...

Она впервые в жизни увидела, как по щекам ее мужа, боевого офицера, бежали слезы.

Уходя на операцию, Алла попросила сестричек не выбрасывать букет, даже если он завянет. Она до последнего верила, что обязательно вернется. И теперь уже он ее ждал всем сердцем...

Сегодня Кузнецовы стараются не вспоминать то страшное время. И, радуясь своим пяти внукам (а скоро появится еще шестой), удивляются: как только все выдержали. В их большой семейной библиотеке имеется известное стихотворение Симонова, где есть такие строки: «Как я выжил, будем знать только мы с тобой. Просто ты умела ждать, как никто другой».

Так случилось в их жизни, что они оба стояли у последней черты. и своим ожиданием, огромной верой спасли друг друга.

Ирина Ворошилова