Осенью прошел слух, что у нас будет новый начальник училища. 
В декабре 1955 года нам его и представили. Мы, пацаны, за свою еще короткую жизнь и видели одного только генерала Шиошвили (но зато какого красавца и верили, что все генералы должны быть такими).
Какое горькое разочарование нас постигло при первом же взгляде на нового начальника училища генерал-майора Бондаренко: гораздо ниже среднего роста, с невыразительным крестьянским лицом, нос «бульбочкой», маленькие глаза, спрятавшиеся под бровями, он окончательно пал в наших глазах, когда подавая команду, пустил «петуха» сорванным голосом.
На другой день всех нас собрали в клубе и новый начальник училища коротко рассказал о себе, сказав буквально следующее: "Я патриот десантных войск и вас всех сделаю такими же!"
Это нас еще больше разочаровало - в то время ВДВ не только не было элитой Вооруженных сил, но и было где-то на уровне чуть ли не стройбата.
Форма у них была как у пехоты, но почему-то более потрепанная и грязная (потом-то мы узнали почему, когда побывали на стажировке в ВДВ).
Единственное отличие было в эмблеме, да еще были веревочки, которыми привязывали за ушки сапоги, чтобы не слетали при прыжке. Никто не хотел попасть в ВДВ.
Но генерал слов на ветер не бросал - уже на следующий день он прибыл на подъем, присутствовал на зарядке, зашел на кухню, осмотрел столовую.
Никого не ругал, не разносил, только все помечал в блокноте. Мы удивились: командира роты видели только с утра на разводе, а тут сам генерал на подъем пришел!
Но думали, что в следующий раз увидим его не скоро. Не тут-то было: на следующее утро генерал снова был на подъеме, но в другой роте, а на зарядке обошел все роты.
После этого видимо все офицеры получили свой "допинг”, потому что отношение к физической подготовке изменилось совершенно, и начиналось с физической зарядки. Несколько офицеров (в основном командиры рот) были переведены в части, на их место пришли молодые.
Мы не удивились уже, увидев генерала на стрельбище, он обследовал всю территорию: спускался в блиндажи, осматривал огневые позиции.
Всем стало ясно - пришел настоящий хозяин: знающий, умеющий, с большим опытом и, что очень располагало, тактичным отношением к подчиненным. И все это при твердой требовательности ко всем. Но НИ РАЗУ мы, курсанты, не слышали чтобы он не только не ругал, даже сделал замечание офицерам! Советовался – да (он удивлял, когда спрашивал мнение у нас), это много позже мы поняли, что он нас просто учил мыслить самостоятельно.
Следующим неотложным делом генерал Бондаренко определил благоустройство казарм: срочно настелили деревянные полы, сделали шкафы для обмундирования, утеплили окна и двери.
Своим приказом по училищу он ввел новые правила увольнения в город: в субботу с 15.00 до 01.00 ч.; в воскресенье – с 10.00 до 24.00 ч.
Всех, кто учится на «отлично» и не имел замечаний по дисциплине распорядился увольнять в субботу и в воскресенье, кто на «хорошо» - только в субботу или воскресенье, троечников - в порядке очереди. Ну, двоечников у нас не было, а нарушителям дисциплины вообще ничего не светило. Этот приказ не только укрепил дисциплину, но и резко поднял интерес к отличной учебе (количество выпускников по первому разряду в 1958 году было намного больше, чем в предыдущие годы).
Не скрою, что учиться на «отлично» меня в большой степени подвигло желание чаще бывать в увольнении, и училище я окончил по первому разряду.
Генерал потом нам сказал, что служить большинству из нас придется далеко от больших городов и надо приобщаться к культуре пока учимся здесь.
Он обладал каким-то даром располагать к себе людей, вызывать к себе абсолютное доверие. Спокойно подсаживался рядом с курсантами у костра в летних лагерях и через несколько минут дистанция «курсант-генерал» сокращалась до очень доверительного разговора равных, уважающих друг друга людей, но без тени панибратства, скорее ближе к отношениям «сын-отец» (тем более, что у многих отцы не вернулись с войны).
Там я был свидетелем рассказа одного из курсантов: его отец был кадровым военным и они жили в одном из военных полковых городков на Дальнем Востоке. В 1941-ом полк в полном составе был переброшен под Москву, а в начале 1942-го в один день всем (ВСЕМ!) семьям командиров принесли "похоронки”. Что там было, страшно даже представить, ведь недаром этот курсант никому из нас не рассказывал, а вот генералу рассказал.
В летних лагерях были построены десантные городки и теперь утренняя зарядка начиналась с того, что надо было на высоте 6-8 метров пройти по бревну и спуститься по канату. С непривычки было страшновато идти по бревну (оно же круглое), но внизу под бревном стоял генерал и подбадривал:
-Не бойся, я тебя поймаю!!!
Страх проходил, потом уже бегом пробегали. Наших выпускников брали в ВДВ охотно, а от выпускников Алма-Атинского парашютно-десантного училища отказывались. Из нашего выпуска человек 15 пошли в ВДВ, но к этому времени и ВДВ стали другими, и отношение к ним тоже.
Вспомнился такой эпизод: уже на 3-м курсе начали мы учиться стрелять из пистолета. Поначалу нам показалось все просто: вот она мишень ростовая (в курсантском сленге «корова») даже цифру 10 в центре видно, сейчас продырявим из Стечкина. Щас…, продырявили. Только не мишени, а небо.
А тут подъезжает генерал: Ну, выпускники, как отстрелялись?
–Да пистолеты не пристреляны, товарищ генерал!
–Так, у кого самый плохой пистолет? Я как раз стоял рядом:
–У меня.
–Зарядите.
Берет пистолет, а рука у него маленькая, а пистолет огромный, так и пляшет в руке. Мы съежились - сейчас промажет, мы пистолеты держали железно и то не попали, а у него…
Раздались один за другим три выстрела и генерал нам говорит:
–Идите и посмотрите, как нужно стрелять!
Сам остался на месте, а мы побрели к мишени, на ходу придумывая, что сказать генералу - ведь точно промазал, мы же видели как пистолет болтался у него в руке при выстреле. У нас рты открылись, когда в десятке мы увидели равнобедренный треугольник - 30 очков да каких!
В припрыжку, радостные прибежали мы обратно, а он спрашивает спокойно:
–Ну, как?
–30 очков!
–Зарядите еще, - берет пистолет и не целясь, навскидку быстро стреляет. Побежали. 27 очков! А генерал просит еще один пистолет и стреляет от бедра из двух пистолетов и опять «отлично» (много позже я узнаю, что этот прием называется «стрельба по-македонски»).
–Ну, сынки, учитесь,-сказал генерал , сел в машину и уехал.
А мы получили хороший урок, как заработать авторитет - делай как я!
К нашей роте генерал относился особенно внимательно и доброжелательно, может и потому, что мы в училище пришли одновременно (а как оказалось потом и ушли тоже в один год - после нашего выпуска генерал Бондаренко Афанасий Сидорович был назначен с повышением). Но уважение и любовь к нему остались, выпускники 1959 года пригласили генерала на выпуск и даже послали деньги на билет на самолет. Никто не знал, приехал ли генерал, когда начинался выпускной вечер, но когда на сцене стали появятся приглашенные гости и их представляли, то после объявления "бывший начальник училища, генерал-майор Бондаренко” зал взорвался аплодисментами, а все выпускники и курсанты встали.
Когда же, после вручения дипломов, слово к выпускникам предоставили генералу Бондаренко, его встретили такой овацией, которую никак не могли унять и генерал, простояв на трибуне минут 15, вытер платком глаза и ушел. Вслед за ним выскочили все выпускники и окружили в фойе генерала, который уже и не прятал слёз, сказав лишь: –Это самая большая для меня награда - такая встреча!
К большому нашему сожалению, где-то года через два мы узнали что генерал Бондаренко умер, простудившись на охоте (вроде провалился в полынью зимой).
Все мы, знавшие этого замечательного человека и блестящего офицера, всегда вспоминаем его добрым словом, как своего учителя жизни и жалеем, что жизнь его была коротка, но он успел сделать много!